93 книга катренов. Катрены

из романа «Русская кочерга». Выпуск 70

 

1

 

Тот бой был страшен, но полезен,

и в небесах гремел Зевес!

Аккорд могучий рвал железо,

и море рвалось до небес!

 

2

 

Долго по тыковке били,

чтобы простому учить:

мудрость не в знанье, а в силе,

кою нельзя применить!

 

3

 

Я душонку не терзаю,

позабыв налог на спесь:

мысли быстро исчезают,

если много пива есть!

 

4

 

Чуть сводя концы с концами –

от нуля до десяти,

сочиняем рейтинг сами,

чтоб итоги подвести!

 

5

 

Хоть сменили мы колоду,

всё равно погас наш взгляд:

от неправильного хода

вся игра пошла в разлад!

 

6

 

В боевом своём угаре

помню я о ключевом,

ведь блокирую удары!

Кулаком? Нет, кирпичом!

 

7

 

Дело здесь не в воспитаньи

иль в отсутствии лексем:

не озвучил я желанья,

ибо с детства просто нем!

 

8

 

«Каберне взять или рислинг?» –

выбрать сходу не готов:

в голове сплошные мысли –

вместо нужных нам мозгов!

 

9

 

Об этом знают все народы –

от тихих девочек до вдов:

добро и зло лишь антиподы,

в которых есть три буквы о…

 

10

 

Как хорошо, что аккуратно

ночую в разных я местах,

ведь не люблю на Солнце пятна,

как не люблю их на штанах!

 

11

 

В алкогольный транс впадая,

изредка в кусты блюя,

визави мои бухáют,

а закусываю я!

 

12

 

Если тыквой заболею,

навсегда взяв бюллетень,

к посещеньям мавзолея

я готов хоть каждый день!

 

13

 

Наваяю на досуге

свой словесный бриллиант –

правда, краткость, мои други,

далеко не мой талант!

 

14

 

Летом, осенью, зимою,

и весною, наконец,

был счастливым до того я,

как поплёлся под венец!

 

15

 

Известно нам ещё по школе:

«На свете есть покой и воля»*.

Покой лишь снится, ну, а воля

давно уж в лапах алкоголя!

 

16

 

Художник! Если в самом деле

есть у тебя и холст, и кисть,

рисуй весну, как Боттичелли,

а не умеешь – не берись!

 

17

 

Нет ни прухи мне, ни фарта,

но к чему весь этот стон:

я на стол бросаю карту,

словно выигрыш – мильён!

 

18

 

Не надо знать учёных книжек,

и в вузе незачем корпеть,

чтоб торговать на нашей бирже –

потеть, кипеть, хрипеть, болеть!

 

19

 

Шедевры творят на свойский манер,

невольно рождая подобия:

одни вырубают из камня венер,

другие – всего лишь надгробия…

 

20

 

С обожаньем о даме своей говорит –

сразу видно, любовь неземная:

молчалива, верна, голова не болит!

Минус только один – надувная…»

 

21

 

Их путь был страшным и кремнистым,

и с каждым годом всё трудней:

стиляг гнобили коммунисты –

им «Марсельеза» всё ж родней!

 

22

 

Роман огромный и солидный,

рука писателя тверда,

конца рассказа и не видно,

а вот начало есть всегда!

 

23

 

Опять иблис пургу мерещит,

собою путая рассвет:

с похмелья видятся мне вещи,

которых и природе нет!

 

24

 

О, Прометей! Наивный альтруист!

Догадывался ль, проявляя прыть,

с небес для нас огонь спуская вниз,

что нам лишь не терпелось закурить?

 

25

 

Прокричу как заклинанье

перед всей моей страной:

ограничу я желанья –

до бутылочки одной!

 

26

 

Я знаю: вам будет меня не хватать,

когда в мир отбуду я лучший,

и будете вы вечерá коротать

в компаниях пьяных и скучных…

 

27

 

Говорил комбайну трактор,

размышляя о своём:

«Протирают мне контакты,

контактируя с бухлом!»

 

28

 

Желание курить ты заморозь,

не уступай табачному прогибу!

Ещё раз говорю: «Товарищ, брось!» –

и лёгкие споют тебе спасибо!

 

29

 

Нервных клеток сотня миллиардов

у меня вспотели в голове –

им решить задачу срочно надо:

брать одну бутылку или две?

 

30

 

Мозг товаром подколупнут –

налетай и забирай:

в магазине всё доступно,

кошелёк лишь доставай!

 

31

 

Ты, считалка, счёт устрой:

в магазин пойдёт герой!

Тычу пальцем вот и вот:

он бухло нам принесёт!

 

32

 

Пригляделся к лапе друга –

в лапе той пузырь бухла,

значит, всё есть для досуга –

в виде жидкого стекла!

 

33

 

По советской нашей вере,

затянув тугой ремень,

жили мы в СССРе –

и бухали каждый день!

 

34

 

Капли зелья хватит для разгона –

и питьё польётся как река:

чем болеть с утра от самогона,

лучше уж болеть от коньяка!

 

35

 

Мне объяснял поддатый режиссёр –

не русский даже, а какой-то чех:

«В советском магазине было всё,

но всё это хранилось не для всех!»

 

36

 

Просветитель просвещает,

осветитель освещает,

а его дурак-начальник

только деньги обещает!

 

37

 

Ревизьи смысл весь исковеркан:

дымится плов, кипит казан –

что может выявить проверка,

коль ревизор всё время пьян?

 

38

 

Соловьями раливайся,

коль опять попал под суд:

никогда не признавайся –

меньше срок тебе дадут!

 

39

 

Вмазать чтоб перед обедней,

много сил я предпринял:

был ведь крайним – стал последним,

кто пузырь последний взял!

 

40

 

Я на баб, как выпью, слабый,

и боюсь плохих примет:

заказал себе я бабу,

а жена вопит мне: «Нет!»

 

41

 

Сегодня знает и дебил

с сознаньем табуретки,

что молока Ильич не пил,

а им писал заметки!

 

42

 

Легче стих писать, чем прозу –

рифмы здесь идут по шву:

«Я бухаю под берёзой –

знать, в деревне я живу!»

 

43

 

Проявляя силу воли,

не поморщившись искусно,

с другом ели мы пуд соли,

но решили, что невкусно!

 

44

 

Если дуб поливать (наплевать, что затратно)

десять лет коньяком настоящим из фляжки, –

то сразит банный веник своим ароматом,

ну, а жёлуди будут вкусней, чем фисташки!

 

45

 

Память наша помянула,

что крепка, резка, жестка:

в водке столько утонуло,

что завидует река!

 

46

 

Как же, друг, я слабоволен!

Чем же мозг мой обжитой?

Пьяный демон алкоголя

овладел моей душой!

 

47

 

Снится-мнится жизнь другая:

словно грозный фейерверк,

я в растения рыгаю,

чтоб росли они все вверх!

 

48

 

Хоть не кончил институт,

знаю, тыквой юркий:

леди – баб у них зовут,

а у нас – всё Нюрки!

 

49

 

Мысль страшит нас бесконечно –

глубока и высока:

человечья жизнь конечна,

бесконечна лишь тоска!

 

50

 

Чтоб не выглядеть дохлее,

я себя преодолею:

и хоть пить я не хочу,

но вот водки всё ж торчу!