29 книга катренов. Катрены 

из романа «Русская кочерга».

Выпуск 6 

 

1

 

Считаем ложно, что подкова счастья,

по глупости зажатая в руке,

убережёт от каждого ненастья!

Но снова сердце мечется в тоске…

 

2

 

Не мути в колодце воду

и не ерепенься зря –

есть дубинки на свободу

и на смелость лагеря…

 

3

 

Так тихо, что услышишь, как звенят

лучи неяркого ночного света,

и еле дышит робкий листопад,

чтоб не спугнуть очарованье это…

 

4

 

Голос сердца, чистый и глубокий,

слышу я – и нет покоя мне,

и ложатся на бумагу строки,

примыкая, как струна к струне…

 

5

 

В моих стихах – в обрывках и кусочках

каких-то мыслей целостности нет,

лишь только жизнь в моих простейших строчках,

каких не пишет ни один поэт…

 

6

 

Проводив весну и лето,

лишь под осень сможешь ты

отличить от пустоцвета

плодоносные цветы…

 

7

 

Неясный улыбающийся лучик

блуждал в траве, счастливый от любви,

и бегали средь кочек и колючек

похожие на буквы муравьи…

 

8

 

Я выдумщик. Я, может быть, умнее

живу, от мелких бед отворотясь,

и мне легко. А вам стократ труднее

такими быть, как выдумали вас…

 

9

 

К кормилам власти путь не нов,

и, чтобы власть кормила,

пасётся стадо кабанов

у каждого кормила…

 

10

 

Есть в мире смерть. Она неодолима,

её пространство слишком велико.

Есть в мире смерть. Но гибель легче дыма:

душа чиста, и умереть легко…

 

11

 

Я выйду в полночь и нелепым жестом

потрогаю чуть белые виски,

дивясь красотам и несовершенствам

судьбы, созвездий и пустой листвы…

 

12

 

Такая боль слезой не унесётся –

она желтей пустынного песка:

на много дней бессонница – без солнца!

Тоска мужская – адская тоска…

 

13

 

Долго будем маяться,

только лги не лги,

всё ж придётся каяться

и платить долги…

 

14

 

Так абсурдно всё и так банально,

хоть садись и формулу пиши,

что обратно пропорциональна

скорость тела скорости души…

 

15

 

Так печальны вокруг обстоятельства,

что по зеркалу я садану, –

там застыло в глазах обязательство

говорить только правду одну…

 

16

 

Жизнь, как листья, копейками медными

раскатилась – и не сосчитать,

лишь истории греют заветные,

о которых так нужно сказать…

 

17

 

Как сны, обрываются дни,

но есть жесточайший порядок

и в том, что безумны они,

и в том, что они без загадок…

 

18

 

Странно видим параллели,

где закатный луч погас –

знать бы, кто мы есть на деле,

только нет ответа в нас…

 

19

 

Никогда не угадаем, кто

нам дал великий шанс:

мы живём, мосты сжигая,

а мосты сжигают нас…

 

20

 

Как же так неаккуратны

мы к своим фронтовикам? –

ведь теряем безвозвратно

тех, кто стал так дóрог нам…

 

21

 

И тоскую, цепенея,

что я песню не допел:

эх, мне жизнь бы подлиннее, –

сколько б я ещё успел!

 

22

 

Моя страна, мы встретились опять!

Хранишь ты прежнюю угрюмую дремучесть,

но я давно уж начал понимать,

что ждёт меня совсем иная участь…

 

23

 

Живём подчас в мифологеме,

что доблесть не учреждена:

оценит подвиг только время,

а так хотелось, чтоб страна…

 

24

 

Дойдя до запятой и точки,

сменив рванину на бельё,

мы жизнь измерили по строчке –

короткой слишком для неё…

 

25 

 

Не хотели жить мы в иле,

но полезли власти в пасть,

хоть и громче всех вопили,

да не слышала нас власть…

 

26

 

Кто же хочет быть зажат

той зарплатой в сотню?

Государство даст формат,

как нам жить сегодня…

 

27

 

Это вам не чертовщина

для брожения по снам:

Хронотоп – моя машина

для скачков по временам…

 

28

 

Вновь от жизни убегая,

но о прошлом не грустя,

как Дали я понимаю –

он безумен, как и я…

 

29 

 

Не поймём умом куриным:

боль – отнюдь не шутовство!

Кочерга прошлась по спинам

поколенья моего…

 

30

 

Доброй может быть и кобра,

если жрёт её варан:

власть лишь кажется нам доброй,

а на деле – всяк тиран!

 

31

 

Так, в залоге постоянства

оформлялась тайна та:

быть как все – удел мещанства,

добродетель и мечта!

 

32

 

Так, в залоге постоянства

оформлялась тайна та:

быть как все – удел мещанства,

добродетель и мечта!

 

33

 

Ты, читатель, помни это,

на любой из наших зон:

только русские поэты

знают жизнь со всех сторон…

 

34

 

На него гляжу, рыдая,

без особенных затей:

я Ван Гога уважаю –

даже без его частей!

 

35

 

Я парень тихий и приличный,

но если мне в седьмом часу

не поднесут стакан столичной,

я всё тут нá хрен разнесу!

 

36

 

В трусишках Зайка серенький

под ёлочкой скакал,

пока, скотина пьяная,

трусы не потерял!

 

37

 

И в белилах, и в чернилах

отражаюсь – вот он я!

Передать экран не в силах

то, что в книге у меня…

 

38

 

Говорил Серёга Кольке

о загадках бытия:

«Символична жизнь настолько,

что неясен даже я!»

 

39

 

Как от власти нас тошнило,

хоть в безмолвном бунте –

не в движении ведь сила,

а в конечном пункте!

 

40

 

Это вам не бред поэта

про великую страну:

дали нам войну Советы,

и, к тому же, не одну!

 

41

 

Не могу постичь шараду,

и ответа не найти:

«Жизнь всегда идёт, как надо,

только с ней не по пути!»

 

42

 

Говорит скоту скотина

(впрочем, что здесь говорить!):

«Мы – друзья не никотина,

а желания курить…»

 

43

 

Света, Таня, Мила, Рая, –

всё равно, какой медок:

мне жена нужна такая,

чтоб плевал я в потолок!

 

44

 

Превратим мы наш сортир

в уголок борьбы за мир!

Пусть от страха срут в штаны

поджигатели войны!

 

45

 

Не поможет нам аптека

и другое волшебство:

город давит человека,

как под прессом, гнёт его!

 

46

 

Нет ответов на вопросы,

коли гости нетрезвы:

понимает их философ,

а они его, увы!

 

47

 

У гостей унылы хари –

нет чайка и кофейка:

Космос знанием одарит –

вместо светлого пивка!

 

48

 

Но жена приводит довод,

мол, зачем, такая жизнь:

пиво с водкой – это повод

для того, чтоб развестись!

 

49

 

Без шумихи и азарта

мысль постиг я, словно псих:

в картах главное – не карты,

а игрок, что держит их!

 

50

 

Жизнь с привычной клоунадой

не всегда была тугой,

ведь портвейн нам был усладой,

а не сахар с курагой!